В 30-е годы единственным танком сопровождения пехоты, состоявшим на вооружении Красной Армии, был Т-26. Основной, пушечный вариант этого танка, принятый на вооружение и выпускавшийся с 1933 года, к концу десятилетия уже не вполне отвечал достигнутому уровню развития танкостроения. Возросшая мощь противотанковой артиллерии не оставляла Т-26 с его 15-мм броней никаких шансов уцелеть на поле боя. Опыт сражений в Испании наглядно это продемонстрировал. “Двадцать-шестые”, легко расправлявшиеся со слабо вооруженными танками мятежников, становились столь же легкой добычей их противотанковых пушек. Впрочем, в подобном положении оказались в то время все советские (и не только советские) танки, не имевшие противоснарядного бронирования. В вечном поединке брони и снаряда временную победу одержал последний. Именно поэтому 7 августа 1938 года Комитет Обороны СССР принял постановление “О системе танкового вооружения”, в котором содержалось требование менее чем за год - к июлю 1939 года — разработать новые образцы танков, отвечавших условиям будущей войны по вооружению, бронированию и маневренным качествам. В соответствии с этими требованиями в нескольких конструкторских бюро началась разработка новых танков. На Ленинградском заводе опытного машиностроения № 185 имени С.М.Кирова бригадой конструкторов под руководством С.А.Гинзбурга велось проектирование легкого танка сопровождения пехоты “СП”. Летом 1940 года этот танк — объект 126 (или Т-126СП, как его часто именуют в специальной литературе) — был изготовлен в металле. По своей броневой защите он был равноценен среднему танку Т-34 — его корпус сваривался из броневых листов толщиной 45 мм, за исключением 20-мм днища и крыши. Лобовые, верхние бортовые и кормовой листы корпуса имели углы наклона 40 — 57°. В верхнем лобовом листе находился люк механика-водителя. В его крышке был смонтирован прибор наблюдения. Слева от люка в шаровой установке располагался 7,62-мм пулемет ДС-39, огонь из которого вел стрелок-радист. Напротив его рабочего места также имелся прибор наблюдения. Еще два прибора были смонтированы в лобовых скуловых листах. В сварной граненой башне размещалась 45-мм пушка обр.1934 г. и спаренный с нею 7,62-мм пулемет ДТ. В крыше башни имелся прямоугольный люк для посадки экипажа, а в кормовой стенке — круглый люк для демонтажа пушки. В крышке этого люка и в стенках башни были прорезаны отверстия для стрельбы из личного оружия, закрываемые грушевидными заглушками. По периметру крыши башни располагались четыре прибора наблюдения, а в крышке люка была смонтирована командирская панорама. Таким образом, по обзорности объект 126 оставил далеко позади Т-34. На танке устанавливался двигатель В-3 — 6-цилиндровая версия (“половинка”, как иногда говорят) дизеля В-2. При мощности 250 л.с. он позволял 17-тонной боевой машине развивать скорость до 35 км/ч. Емкость топливных баков в 340 л обеспечивала запас хода по шоссе до 270 км. Ходовая часть танка состояла из шести необрезиненных сдвоенных опорных катков малого диаметра на борт, трех необрезиненных поддерживающих катков, ведущего колеса заднего расположения, направляющего необрезиненного колеса. Опорные катки имели внутреннюю амортизацию. Гусеничная цепь—мелкозвенчатая, цевочного зацепления, с открытым шарниром. Особенностью ходовой части машины была торсионная подвеска. В корпусе танка рядом с местом стрелка-радиста находилась радиостанция 71-ТК-3 со штыревой антенной. Боекомплект пушки и пулеметов состоял из 150 выстрелов и 4250 патронов (в пулеметах ДТ и ДС использовались одинаковые винтовочные патроны). В 1940 году танк неплохо показал себя на заводских и войсковых испытаниях. Однако Государственная комиссия предложила снизить массу машины до 13 т за счет уменьшения толщины брони с 45 до 37 мм. Отмечалась и стесненность рабочих мест членов экипажа. Последний недостаток попытались устранить на втором образце танка — пулемет ДС-39 был изъят, а его амбразура закрыта броневой крышкой на болтах. Кроме того, предприняли шаги для снижения износа гусениц, заменив необрезиненные опорные катки обрезиненными. Видоизмененную таким образом машину в специальной литературе иногда называют Т-127. Осенью 1940 года объект 126 передали на Ленинградский машиностроительный завод № 174 имени К.Е.Ворошилова, где на его основе в короткий срок — полтора месяца — группой конструкторов под общим руководством И.С.Бушнева и Л.С.Троянова был разработан новый вариант легкого танка — объект 135 (не путать с Т-34-85). Активное участие в проектировании принимали С.А.Гинзбург и Г.В.Гудков. По другим данным, эта машина разрабатывалась параллельно с объектом 126, и ей было отдано предпочтение из-за лучших тактико-технических характеристик. В январе 1941 года танк изготовили в металле. После успешно пройденных заводских и государственных испытаний под индексом Т-50 в феврале 1941 года он был принят на вооружение Красной Армии. По конструкции и внешнему виду Т-50 сильно напоминал “126-й”, но, вместе с тем, имел и существенные отличия, поскольку создавался с учетом опыта боевого применения танков в финской войне и результатов испытаний в СССР немецкого танка Pz.lll, проводившихся летом 1940 года. Листы корпуса Т-50 соединялись сваркой и располагались под большими углами наклона. Максимальная толщина лобовой и бортовой брони корпуса и башни была уменьшена с 45 до 37 мм. Кормовой лист корпуса стал 25-мм, а толщина крыши и днища уменьшилась до 15 мм. В верхнем лобовом листе с незначительным смещением влево от продольной оси танка (почти по центру) находился люк механика-водителя со смотровым прибором; курсовой пулемет отсутствовал. Еще два прибора наблюдения, как и у “126-го”, устанавливались в лобовых скулах корпуса. Сварная башня обтекаемой формы напоминала башню танка Т-34, но была рассчитана на трех членов экипажа. В задней части крыши башни (не без влияния Pz.lll) была установлена командирская башенка, восемь смотровых щелей которой закрывались броневыми заслонками. В башенке имелся небольшой лючок, по-видимому, для сигнализации. Для посадки членов экипажа в башню предназначались два прямоугольных люка в крыше. Дверца в кормовом листе служила для демонтажа пушки. В бортах башни располагались приборы наблюдения наводчика и заряжающего, закрываемые круглыми броневыми крышками. Не совсем типичным для советских танков был состав вооружения. С 45-мм пушкой (опять-таки не без влияния Pz.lll) были спарены два 7,62-мм пулемета ДТ. Радиостанция 9Р размещалась в башне танка рядом с местом командира. За счет уменьшения толщины броневых листов, внедрения принципа дифференцированного бронирования, позволивших снизить массу машины до 13,8 т, и установки двигателя В-4 мощностью 300 л.с. (форсированный вариант дизеля В-3) удалось добиться существенного прироста скорости: с 35 км/ч у объекта 126 до 52 км/ч — у Т-50. Два топливных бака общей емкостью 350 л обеспечивали запас хода по шоссе до 344 км. В ходовой части были применены опорные катки с внутренней амортизацией и индивидуальная торсионная подвеска. Серийный выпуск Т-50 планировался на заводе № 174, поэтому с 1 января 1941 года производство Т-26 на нем было прекращено. Однако перестройка производства для технологически более сложного Т-50 шла очень медленно, и в первом полугодии 1941 года завод выпустил только 116 огнеметных танков ОТ-133. Серьезные трудности возникли и с освоением выпуска на Харьковском заводе № 75 дизельного двигателя В-4. А ведь танком Т-50 предполагалось заменить в войсках “двадцать-шестые”, и по первоначальному плану перевооружения автобронетанковых войск Красной Армии он должен был быть самым массовым (вспомним, что первый заказ на Т-34 составлял всего 600 машин). В 1940—1941 годах этот план, правда, подвергся корректировке в результате принятия решения о формировании механизированных корпусов. Но и для них требовалось никак не меньше 14 тысяч “пятидесяток”. О том, что Т-50 рассматривался в качестве полноправной составляющей танкового парка страны, можно судить и по совместному постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР “Об увеличении выпуска танков KB, T-34 и Т-50, артиллерийских тягачей и танковых дизелей на III и IV кварталы 1941 г.”, принятому после заседания Политбюро ЦК 25 июня.

Ценой неимоверных усилий в 1941 году удалось выпустить всего 50 машин. В августе завод № 174 был эвакуирован — большей частью в Омск, где в декабре возобновили выпуск танков, а кроме того, в Нижний Тагил и Барнаул. Попытка развернуть производство Т-50 на заводе № 37 в Москве не увенчалась успехом — там с трудом справлялись с выпуском 5-тонного Т-40, 14-тонный Т-50 был заводу явно “не по зубам”. Впрочем, главным сдерживающим фактором в производстве Т-50 были двигатели. Приоритет в плановых заданиях отдавался дизелю В-2. В частности, на заводе № 75, эвакуированном к тому времени в Челябинск, разобрали вывезенные двигатели В-4 на комплектующие к В-2. Поэтому 13 октября 1941 года ГКО принял решение о строительстве двух заводов в Барнауле: одного — по производству танков Т-50, второго — по изготовлению для них дизелей В-4. Однако 6 февраля 1942 года в соответствии с решением ГКО производство Т-50 и двигателей к ним было прекращено вообще. Завод № 174 в Омске, выпустив 15 танков в 1942 году (по-видимому, были собраны из привезенного с собой задела), перешел на производство T-34 О боевой судьбе танков Т-50 информации очень мало. Тем не менее, известно, что в августе 1941 года в 1-й танковой дивизии, дислоцировавшейся в Ленинградском военном округе и принимавшей участие в боях в районе Кингисеппа, имелось 10 танков этого типа. Осенью 1941 года несколько Т-50 находились в составе войск 7-й армии, оборонявшихся на Петрозаводском направлении. В ходе этих боев одна машина была захвачена финнами и эксплуатировалась вплоть до конца 1954 года.Что касается Красной Армии, то один танк Т-50, например, числился в составе 5-й гвардейской танковой бригады еще в 1943 году. Достоверных сведений о том, как показали себя “пятидесятки” в боевых действиях, нет. Однако нет никакого сомнения в том, что из трех современных советских танков, принятых на вооружение накануне Второй мировой войны, Т-50 оказался наиболее конструктивно отработанным и сбалансированным, оптимальным по совокупности боевых и эксплуатационных качеств. По вооружению, бронированию и подвижности он превосходил или же не уступал германскому среднему танку Pz.lll, будучи значительно меньше его по габаритам и боевой массе. В башне Т-50, имевшей такой же диаметр погона в свету, как у T-34, размещались три члена экипажа, что обеспечивало разделение их функциональных обязанностей. Правда, в данном случае недостатки становились продолжением достоинств. Даже при условии размещения в башне 45-мм пушки трем танкистам было в ней тесно. Поэтому командирскую башенку пришлось сместить к правому борту, а командиру сидеть в пол-оборота к оси танка. Возможно, имело смысл ограничиться двухместной башней с большим количеством приборов наблюдения, как у объекта 126. Для легкого танка это приемлемо. Все зарубежные аналоги, основные легкие танки Второй мировой войны — “Стюарт”, “Валентайн” и даже созданный в 1944 году “Чаффи” — имели двухместные башни. Вполне достаточным для 1941 и даже для 1942 года было и вооружение Т-50: 45-мм пушка 20К на дистанции 500 м могла успешно бороться со всеми типами танков вермахта. Она была хорошо знакома танкистам, а кроме того, на складах имелось большое количество снарядов к этому орудию. Для 1943 года 20К стала уже слабовата, но как раз в это время в ОКБ № 172 создали, испытали и рекомендовали для принятия на вооружение 45-мм танковую пушку ВТ-42 с длиной ствола 68,6 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда 950 м/с. От 20К пушка ВТ-42 отличалась очень плотной компоновкой, что позволило разместить ее даже в одноместной башне танка Т-70. С установкой же в “пятидесятку” вообще не возникло бы никаких проблем. Снаряд этого орудия на дистанции 500 м пробивал лобовую броню любого немецкого танка, кроме pz.iv Ausf.H и J, “Пантеры” и “Тигра”. Оставляла резерв для модернизации, в том числе усиления бронезащиты, и высокая удельная мощность танка —21,4 л.с./т! Для сравнения: у T-34— 18,65, у “Стюарта” — 19,6, у “Валентайна” — 10, у Pz.lll— 15 л.с./т. Трехсотсильный дизель мог уверенно “тащить” и 45-мм броню. Суммируя вышесказанное, приходится только сожалеть, что массовый выпуск Т-50 так и не был налажен. Стоит отметить, что в 1941 году на заводе № 174 на танк Т-50 установили опытный образец огнемета с использованием затвора конструкции Дегтярева, получивший впоследствии марку АТО-41 и полагавшийся на танках ОТ-34 и КВ-8. В тот же период в опытном порядке на танке была размещена башня конструкции Савина с 37-мм зенитной пушкой. Рассказ о легком танке Т-50 оказался бы неполным без упоминания еще об одном его образце. В 1941 году в рамках технических требований к Т-50 Ленинградский Кировский завод в инициативном порядке разработал и изготовил объект 211 (ведущий конструктор А.С. Ермолаев). Сварной корпус боевой машины имел суженную носовую часть с “фирменным” кировским люком-пробкой механика-водителя; сварная башня — обтекаемой удлиненной формы; вооружение и силовая установка — идентичные танку Т-50 завода № 174. “Кировский” вариант был несколько легче “ворошиловского”, однако существенных преимуществ перед ним не имел, а форма его корпуса была менее удачной. С началом войны работу над объектом 211 на Кировском заводе прекратили, а единственный изготовленный образец принял участие в обороне Ленинграда. До нашего времени сохранились три боевые машины: в Музее бронетанкового вооружения и техники в подмосковной Кубинке можно увидеть объект 126 и серийный танк Т-50; еще один танк Т-50 с дополнительными броневыми экранами сохраняется в Финляндии, в танковом музее в городе Парола.